story

Пришла долгожданная весна. Моя первая весна в армии. На деревьях появились зеленые листочки. А у нас на погонах желтые полоски - лычки. Мы успешно сдали выпускные экзамены и нам присвоено звание сержант.
Прощай муштра и строгие сержанты. Впереди служба Родине в настоящих воинских частях.
За нами приехали "покупатели", офицеры из воинских частей, куда нас отправят служить.
Вот и наш "покупатель", старший лейтенант, коренастый и не многословный. Знаем, что он из саратовской области, больше он ничего не рассказывает.
И вот она часть. В этой части Я буду служить до дембеля.
Первое впечатление всегда самое яркое и обманчивое.
Нас привезли в кузове закрытой машины и мы не видели дороги по которой нас везли от станции и самой воинской части.
Но когда мы вылезли из кузова автомобиля, то первое что нас поразило, это желтый цвет.
Все было желтое. На плацу перед казармами была выстроена боевая техника, большинство военных машин нам были незнакомы, но не это главное. Главное, что она была желтого цвета. И казармы были желтого цвета. И небо желтое. И солдаты желтые, в желтой форме и желтеньких сапогах.
Мы в своих темно зеленых пш с золотыми пуговицами и черных сапожках выглядели как "белые вороны". На нас смотрели, показывали пальцем, строили рожи, кричали : "Духи вешайтесь!". Мы тогда не знали, что это означает …
После мы узнаем, что часть находится на краю огромного военного полигона, который представляет из себя глиняную полу пустыню, весной частыми бывают пыльные бури, а после них все желтое.
На раздали по ротам. Я попал во вторую роту первого батальона. И меня торжественно повел в казарму старшина второй роты - маленький сержант-татарин, распихивая и расталкивая глазеющих на нас солдат по дороге.
В казарме меня окружили солдаты, и хотя уже был отбой, ни кто не спал. Их было много, но они были на одно лицо, и все какие то желтые.
Ну тут в дали коридора мой взгляд остановился. К нам шел огромный сержант, метра два ростом, и в руках нес по футбольному мячу.
"Вахнадзе идет!" - пробежал шепот, и солдаты растворились.
При ближайшем рассмотрении футбольные мячи оказались кулаками. Он развернул правый кулак в огромную ладонище, похлопал меня по плечу, радостно поздоровался: " Прывет! Я Вахнадзе! Будеш у нас служыть!? А, какой размэр ботынка?". Одним движением вывернул содержимое моего вещь мешка на ладонь, словно коробок спичек. Двумя пальцами поднял ботинок и взглянул на подошву. "Сорок трэтий, жалко!" - сказал он и засыпал содержимое с ладони обратно в вещь мешок.
Я не успел произнести не слова, настолько быстро это произошло.
"Ну ладно идем спать, я покажу твою кровать!" - сказал Вахнадзе и повел в глубь казармы.
Утро в армии начинается с подъема. Ко мне подошел щуплинкий сержант с давно не мытым лицом и повадками загнанного зверька, и тихонько отозвал в сторонку. Я уже знал, что солдаты такого типа называются "чмори", "чуханы" или "шестерки". Их обычно направляют на выполнение грязной работы или работы за "старослужащих". Это был сержант Константинов, кличка: "Костик".
- Я покажу тебе постель, которую ты будешь стелить и заправлять! - произнес он.
- Я знаю, я на ней спал, - ответил я.
- Нет, еще одну, раньше я ее заправлял, а теперь твоя очередь, ты ведь "молодой".
- Я не буду, я сержант.
- Ну так "положено"! "Деды" так решили! - шептал он.
Краем глаза я увидел что за нами наблюдает вся рота и наш диалог вызывает у них интерес.
- Я не буду, Мне не "положено"! - отрезал я ему, развернулся и направился заправлять свою койку.
Костик подскочил с заду и вцепился мне в волосы. Я вывернулся и влепил ему оплеуху.
- Смотрите, смотрите! Костика уже "молодые" с утра "мочат"! - радостно зашушукалась рота.
Начинать свою службу на новом месте с мордобоя будущим сослуживцам мне не сильно хотелось, тем более я ни кого не знал. Не Вахнадзе, не старшины в толпе окруживших нас лиц я не увидел. Лица окруживших солдат ни чего доброго не предвещали. Их было человек тридцать. Сразу в коридоре были выставлены наблюдающие "шестерки" на случай "шухера".
Но и Костику они не сильно сочувствовали. Им был интересен я, как их будущий сослуживец и командир. Им было интересно из какого я сделан теста и что я за "птица"?
Костик с визгом бросился на меня. Он был гораздо слабее меня, но негласный закон подчинения воле "дедов" гнал его на драку со мной. Я остановил его прямым ударом в живот.
Он сложился в двое и упал на пол.
- Может хватит? - спросил я и протянул ему руку, чтобы помочь встать.
- Ты будешь делать что тебе "положено"! - заверещал Костик, вскочил на ноги и стал в боксерскую стойку.
Так, я устал с ним возиться и это меня уже разозлило. Драка принимает оборот боев на выживание, где победитель один, а ничьих не бывает. Здесь не побеждает "дружба". Здесь бьются за место под солнцем. А сослуживцы ? Их нет, есть стая. Стая которая ждет. Принять чужака или загрызть. Будет ли чужак просто покорным волчонком в стае или он покажет свои зубы. И какие у него зубы. А может это клыки, которыми он может загрызть любого ? Стая молчала. Стая ждала. Пробный камень был брошен.
Резким ударом в челюсть я отправил Костика в нокдаун. Его легкое тело оторвалось от пола пролетело метра два через проход и повалилось на кровать заваленную грудой одеял.
- Вах! - сказали одеяла, и из низ вылезла заспанная голова сержанта Вахнадзе и левый его кулак.
Он аккуратно приподнял Костика за шиворот и поднес его ближе к глазам.
- Вай, мнэ снилась такая девушка, и что она мэня обнымает! А это ты паршивец! Что ты дэлаешь на моя постеля?
- Та, это не я, это "молодой" хулиганит… - залепетал Костик, - я бы ни когда не …
- Сволочи! Такой сон не досмотрэл! - подытожил сержант, - А вам, утренним дебоширам,
по двадцать раз отжаться!
Костик упал в проходе и начал отжиматься. На пятнадцатом или шестнадцатом "жиме" он "умер" и Вахнадзе похлопав его по спине сказал: - Нычего, иди, вечером повторишь!
- А тэперь ты, новэнький! - указал он на меня.
- Я не буду, я сержант, мне "не положено"! - гордо возразил я.
Вахнадзе строго посмотрел на меня, а его кулак прыгнул в мою сторону.
Небо упало на землю, я увидел четыре солнца, я стал живым свидетелем конца света.
Где - то так, я себе представлял конец света …
Я решил, что я еще молод, и вся жизнь еще впереди, почему бы мне и не отжаться, тем более что это мне "рекомендует" сержант Вахнадзе!
Я упал в проход между кроватями и начал отжиматься, а сержант лежа считал.
Где - то в пятой десятке у меня потемнело в глазах, пот заливал лицо, но я не останавливался.
Мне казалось, что не я отжимаюсь от пола, я весь земной шар то наваливается на меня, то отпускает…
Меня остановил все та-же ласковая ладонь сержанта Вахнадзе.
Но акуратно поднял меня за шиворот и поставил в проходе.
- Ты знаешь, а я уже устал считать! - заявил он мне, - тэм более, что ты побил рекорд роты - 121 раз отжался!
Больше я никогда не отжимался, больше меня ни кто не пытался заставить что то сделать за кого-то, и я больше не был в роте "новенький".

<ОГЛАВЛЕНИЕ>